Специально для Крым.Реалии, рубрика «Мнение»
Год назад в это самое время главным ньюсмейкером был Крым. В середине марта 2014-го первый шок уже прошел – и на полуострове хозяйничали журналисты. Главным дефицитом внезапно оказались «фиксеры» – для Крыма, который последние четверть века оставался на периферии внимания, такое внимание иностранцев было в новинку.
Впрочем, новая реальность застала врасплох всех. Когда в ночь с 26 на 27 февраля неизвестные вооруженные люди захватили крымский Совет министров и парламент, мало кто верил, что это сделали российские солдаты. Кто-то считал, что люди с оружием – это крымский «Беркут», кто-то верил, что все происходящее – провокация Киева, которому надо оправдать смену крымского руководства. Но только в начале марта стало ясно – все по-настоящему. Игры кончились.
На крымском фронте без перемен
Первое дефиле российских военных по улицам крымских городов расставило точки над i. И пусть они были без знаков отличия, но это никого не смущало. Те, кто были им рады – подходили с просьбой сфотографироваться. Те, кто был по другую сторону баррикад – возили еду к блокированным украинским частям. Тогда еще оставалсь возможность для публичной демонстрации проукраинских настроений – с каждым следующим днем она будет сокращаться.
Многие из «вежливых людей» до последнего не знали, куда летят. Сначала их добросили до Новороссийска, затем – под Севастополь на захваченный к тому моменту аэродром Бельбек. Некоторые были из Псковской воздушно-десантной дивизии, им рассказали, что на Украине радикалы убивают военных и готовятся вырезать крымчан. Они искренне в это верили, равно как верили в то, что защищают жителей полуострова от злобных «бандеровцев». Ели сухпай, спали в кузовах КамАЗов. Все это мне рассказали местные девчонки, с которыми молодые российские контрактники пытались флиртовать во время скучного осадного безделья.
За неделю до референдума «неизвестные вооруженные люди» с российской аммуницией уйдут с улиц. К тому моменту стало ясно, что Киев силой отбивать полуостров не намерен - «вежливых людей» можно было встретить лишь возле упорствующих украинских военных частей. Города зажили в повседневном ритме и лишь отсутствие украинских флагов над госучреждениями напоминала о переменах. Картинку разбавляли лишь приезжие «казаки» и участники «крымской самообороны» – они, например, ритуально дежурили возле памятника Ленину в Симферополе, на постаменте которого стоял плакат «Не трогайте нашего вождя».
Чего хотел Крым
Полуостров всегда был «белой вороной» в составе Украины – это единственный регион страны, где, по данным переписи, число русских превышало число украинцев (58% против 24%). Такое соотношение было уникальным – даже на Донбассе соотношение уже был обратным. Но то, что роднило Донбасс и Крым – так это память о советском времени как о «золотом веке».
В представлении крымчан «советские годы» – это заполненные до отказа санатории и пляжи, три сотни предприятий, развитое сельское хозяйство и титул «ордена на груди планета Земля». Крым был самым теплым морским курортом, доступным советскому жителю, и в условиях железного занавеса это играло на самолюбие крымчан. Нечто подобное происходило и на Донбассе – шахтеры получали высокие зарплаты, при этом устроиться на шахту мог любой – единственным критерием служила физическая выносливость. И в сознании жителей обоих регионов 1991-й год – это время, когда на смену Советскому Союзу пришла «некая Украина» и пригвоздила их тризубом к социальному дну.
Лояльность к официальному Киеву здесь всегда была не очень высокой – крымчане готовы были мириться с Украиной лишь в том случае, если та готова была стать эдакой реинкарнацией УССР. Здесь был очень высок уровень просоветской ностальгии. И когда в столице начался второй Майдан – самое большое отторжение он вызвал именно в Крыму.
В начале февраля 2014-го года Киевский международный институт социологии проводил замер настроений в регионах. Тогда на полуострове сценарий объединения Украины и России в одно государство поддержали 41% опрошенных. Затем шли Донецкая (33%), Луганская (24%) и Одесская (24%) области. Но свои ответы люди давали в первой половине месяца – когда Янукович еще не сбежал, а снайперы еще не расстреляли «Небесную сотню». Можно допустить, что к началу марта этот процент мог вырасти за счет тех, кто испугался победы Майдана. Тем более, что Крым преимущественно смотрел российские телеканалы и получал информацию из рук коллективного «дмитрия киселева».
Поначалу – когда «неизвестные вооруженные люди» еще не избавились от своего инкогнито – отношение к ним в Крыму было настороженным. На полуострове никогда не были популярны воинственные настроения и один из главных запросов здесь был сродни советскому тосту – «лишь бы не было войны». А когда стало ясно, что солдаты пусть и остаются официально неизвестными, но говорят вполне себе «с российским акцентом», то настороженность сменилась эйфорией. И к моменту проведения «референдума» о статусе Крыма идея смены гражданства региона была популярна у большинства местных жителей.
А может все-таки бутерброд?
Сейчас модно перлюстрировать историю и расторгать соглашения полувековой давности. Но географию не обманешь: передача Крыма Украине в 1954 году носила под собой самый что ни на есть практический характер.
И семьдесят лет назад и сегодня Крым был полуостровом именно для Украины. А для России, в отсутствие общей сухопутной границы, он был и остается самым настоящим островом. Поэтому в 1954 году его передача в состав УССР выглядела логично – как минимум с точки зрения создания «единого народнохозяйственного комплекса».
К тому же в тот момент регион переживал непростой период. В 1944 году в Среднюю Азию депортировали крымских татар – и без того разрушенный войной полуостров оказался лишен еще и человеческого капитала. Официальная формулировка переподчинения Крыма в феврале 54-го звучала лаконично: «Учитывая общность экономики, территориальную близость и тесные хозяйственные и культурные связи между Крымской областью и Украинской ССР». Исторический повод – 300-летие Переяславской рады – звучал в стенограмме исторического заседания, но в официальные бумаги так и не попал.
К 2014-му году Крым в инфраструктурном плане полностью зависел от Украины. Вот например, электроэнергия. Потребность Крыма – 1000 Мвт, собственная генерация – 120-150 Мвт. Все остальное полуостров получает по четырем веткам ЛЭП из Украины. С территории Краснодарского края сейчас в Крым тянут свою ЛЭП – но она будет готова через год и покроет лишь часть потребностей.
Водоснабжение полуострова тоже на 85% зависит от «украинского материка». Пресная вода поставляется по Северо-крымскому каналу, открытому в начале 60-х годов. В прошлом году – после того, как канал был перекрыт – сельское хозяйство в северных районах Крыма фактически прекратило существование. Для потребительских нужд хватает собственных запасов, но о промышленном садоводстве или выращивании риса можно забыть.
С газом проще – львиную долю своих потребностей Крым закрывает самостоятельно благодаря добыче на шельфе. Этим занимается национализированная Россией украинская компания «Черноморнефтегаз». Но поставки продуктов питания полностью завязаны на украинских поставщиков. И не случайно ежедневно в очереди в Крым со стороны Херсона стоит до пятисот фур. Если бы не они, то России пришлось бы завозить товары в Крым в том числе и по воздуху – морская логистика не справляется. К тому же Керченский пролив нестабилен: штормы делают невозможным регулярное морское сообщение. Пока не будет построен мост, то эта зависимость сохранится. Но никто не знает наверняка – построят ли его вообще.
Эффект бабочки
После референдума я улетал из Симферополя в Москву. Справа от меня сидел сербский журналист. У него был явный диссонанс: он говорил, что в Сербии принято поддерживать Россию, но ситуация с Крымом перекликается с ситуацией в Косово. Чтобы избежать сложной темы, он всю дорогу рассказывал мне о столетнем юбилее начала Первой мировой. В его стране очень переживают, что соседи по ЕС считают виновниками ее начала не накопившиеся противоречия, не эскалацию пропаганды, а конкретного Гаврилу Принципа и «Младу Босну». И потому Белград проводит конференции и симпозиумы, чтобы доказать всем, что не сербские националисты виновны в начале Первой мировой. В обход украинского воздушного пространства – через Анапу и Ростов – мы улетали из региона, который имеет все шансы спустя сто лет доказывать всему миру то же самое.
Павел Казарин, обозреватель Крым.Реалии
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
