После своего нашумевшего заявления об “огне на поражение” глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров вновь стал чуть ли не главным героем российского медиа-пространства, потеснив федеральных чиновников и украинские новости. Наблюдатели пытаются понять, понесет ли Кадыров какую-то ответственность за свои высказывания или в Москве попытаются спустить инцидент на тормозах. Сам глава Чечни поспешил вновь напомнить о своей преданности президенту России – в чем, собственно, никто и не сомневался ни до, ни после его заявления. Потому что одно дело – заезжие российские силовики, а совсем другое – Путин. Но вопроса о степени самостоятельности чеченского лидера и дальнейшей эволюции возглавляемой им республки это не снимает.
Главная проблема во взаимоотношениях между Москвой и Кавказом – так это то, что со времен завоевания региона в России не могут понять логики его развития и совершенно естественных для любой покореннной страны процессов обособления. Если смотреть из Москвы, Чечня, Ингушетия, Дагестан или Кабарда – это обычные субъекты федерации, не сильно отличающиеся от Тамбовской или Брянской областей, разве что со своей национальной спецификой. Но это все равно, как если бы в Лондоне в XIX веке считали бы, что Индия или Бирма ничем не отличаются от Эссекса или Корнуолла. Да, возможно, джентльмены в британской столице считали, что речь идет о естественных владениях короны, но все же – не об Англии. А в Москве всякий раз, когда заговаривают о Кавказе, даже не делают вид, а искренне считают, что речь идет о России. И поэтому всякий раз удивляются, когда жизнь опровергает эти заблуждения.
В Москве всякий раз, когда заговаривают о Кавказе, даже не делают вид, а искренне считают, что речь идет о России. И поэтому всякий раз удивляются, когда жизнь опровергает эти заблуждения
Джохар Дудаев попал в Грозный не сам по себе. Его приходу во власть содействовали представители тогдашнего российского руководства, убежденные, что харизматичный генерал сможет стать достойной альтернативой выдвиженцу союзного центра, бывшему партийному работнику Доку Завгаеву. Но оказавшись в кресле президента Чеченской Республики, Дудаев увидел то, что невозможно заметить из российской столицы – возможности регионального доминирования. В силу целого ряда обстоятельств, о которых написаны исторические монографии и этнографические исследования, именно Чечня является своеобразным магнитом региона, гораздо более эластичного по отношению к метрополии.
Увидев эти новые возможности, Дудаев стал энергично выстраивать в Чечне новое государство с геополитической претензией, вошел в клинч с Москвой, потом были две чеченские войны, гибель республики, умиротворение, Кадыров… И вот Кадыров – казалось бы, совершенно другой человек, диаметрально противоположный Дудаеву и выстроивший с президентом России отношения, противоположные отношениям своего предшественника с предшественником Путина, сталкивается с той же самой, “дудаевской” проблемой.
Эта проблема состоит в том, что единственным реальным ограничителем доминирования Чечни на Кавказе являются регионы, населенные по преимуществу русским населением. Именно они, а не Москва. Москва может послать армию или проверку, но не может – и в некритические моменты не хочет – вмешиваться в происходящее на Кавказе. В конце концов, ее чиновников можно коррумпировать.
А для соседних с Чечней регионов России важна их собственная роль. Их лидеры, их силовики – тоже игроки Кавказа. И если у этих игроков есть неформальная возможность вмешаться в происходящее – значит, другие кавказские лидеры могут искать у них поддержки, сопротивляясь доминированию Грозного.
Рамзан Кадыров не может не понимать, что пока сотрудники “чужих” спецслужб могут действовать на территории Чечни так, как будто она – обычный субъект федерации, ему никогда не стать настоящим региональным лидером
Рамзан Кадыров не может не понимать, что пока сотрудники “чужих” спецслужб могут действовать на территории Чечни так, как будто она – обычный субъект федерации, ему никогда не стать настоящим региональным лидером. Для него удобна ситуация, когда чеченские спецслужбисты могут неожиданно появиться в любом месте России – и не только России – пусть даже решая вопросы внутреннего характера – а границы самой Чечни остаются неприступными для чужаков. Именно за это он сегодня и борется. И дело отнюдь не только в личных взаимоотношениях Путина и Кадырова.
Дело в том, что в результате последних войн Чечня из республики в составе России фактически превратилась в доминион, ассоциированное государство, страну со своими интересами и своей зоной влияния. Этого можно не замечать, это можно отрицать – но это уже произошло.
Очередное изменение статуса этого доминиона может произойти уже после Кадырова и Путина. Но необходимо понимать, что возвращение назад потребует войны, движение вперед – признания независимости, и отнюдь не только чеченской. А сохранение статус-кво подразумевает, что ни в самой Чечне, ни в России десятилетиями, а то и столетиями ничего вообще не будет меняться.
Впрочем, опыт русской истории учит, что и это возможно.
Виталий Портников, киевский журналист, обозреватель Радио Свобода
Взгляды, изложенные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода
