Специально для Крым.Реалии, рубрика «Мнение»
Гражданская блокада Крыма имела, среди прочего, важный побочный эффект. Она отчетливо проявила внутренние противоречия в среде киевских крымчан, накопившиеся давно, но скрываемые за общей позитивной риторикой. Первые две недели блокады дискуссии между ее сторонниками и противниками велись на умеренных тонах, но в последние дни ситуация резко изменилась. И возможные последствия наблюдаемого раскола грозят стать лучшим подарком «властям Республики Крым» к Новому году.
Не словом, а делом
Если очень коротко, раньше положение вещей выглядело так. Большинство крымчан всех национальностей и политических взглядов блокаду поддерживали, пусть и в разной степени. Основаниям для этого стали: а) несомненный «взрывной» медиа-эффект – возвращение проблемы Крыма на повестку дня в Украине и мире – и б) удачная разъяснительная работа организаторов акции. О блокаде было известно заранее, ее условия оговорены и многократно озвучены, требования – просты и конкретны. Это даже если не говорить о конкретных результатах: перекрытой контрабанде, решении отменить СЭЗ «Крым» и т.п.
В итоге на каждого противника таких мер приходилось по десять сторонников.
Лежать, мол, на диване, всегда проще, чем стоять в поле, да и демонизировать «правосеков» – дурной тон
Даже случившиеся два небольших скандала не особо омрачили ситуативный компромисс вокруг «крымского майдана» на Перекопе и Чонгаре. Две мои знакомые журналистки, по-моему, даже не бывшие на блокаде лично, выпустили статьи, в которых обвиняли организаторов акции, во-первых, в неисполнимости их требований, во-вторых – в союзе с «сомнительными» партнерами вроде «Правого сектора». Им не без эмоций, но аргументированно возразили, что чудес на свете не бывает, и лучше такая акция с такими союзниками, чем вообще никакой. Лежать, мол, на диване, всегда проще, чем стоять в поле, да и демонизировать «правосеков» – дурной тон.
Впрочем, выдержанных репортажей и благожелательной аналитики все равно было больше, так что в какой-то момент показалось, что конфликт исчерпан.
Однако мы все ошибались.
Билборд и «срачи»
2 октября Ленур Ислямов, медиамагнат и один из организаторов блокады, презентовал общественности билборд, установленный на пункте пропуска Чонгар. Текст гласил: «Украина. Крымскотатарская автономная республика. Добро пожаловать!», написано было по-украински и латиницей – на крымскотатарском. Тогда же основной посыл был раскрыт в интервью телеканалу АТР.
Начиная со следующего дня и сама идея такой автономии, и дополнительно озвученные «паспорта с новой регистрацией», и знаменитый билборд обросли колоссальным количеством вопросов, мнений и, естественно, дискуссий. Дискуссии эти перманентно перерастали в, не побоюсь этого слова, «срачи» с обильным применением передергиваний, обвинений и высоким общим градусом неадекватности.
По итогам значительная часть киевских крымчан провалилась в худшие времена раскола по этническому признаку, взаимной подозрительности и поисков скрытых враждебных смыслов. Если дебаты в такой тональности не прекратятся, процесс реинтеграции Крыма окажется в серьезной опасности. И это не гипербола – добиться сдвигов государственной машины в этом направлении способна только консолидированная позиция крымчан. Раскол может свести усилия активистов на нет.
Как и о чем говорить
Ни в коем случае не претендуя на последнее слово и уж тем более не говоря за всех, обозначу выводы, сделанные мной по результатам одной из таких дискуссий.
Сторона 1 – вменяемые русские и украинцы с разными взглядами
Сторона 2 – крымскотатарские активисты, сторонники и блокады, и автономии.
Неадекватных участников нет вообще.
Исходный тезис таков: проект крымскотатарской автономии, в отличие от говоренной-переговоренной блокады, актуализировался спонтанно, поэтому нужны разъяснения, что там к чему, иначе возможно недопонимание.
Если русские и украинцы спрашивают, что будет представлять собой крымскотатарская автономия, это не значит, что они автоматически отрицают ее право на существование
Ответы были сформулированы по-разному, но в большинстве случаев имело место досадное недоразумение. Если русские и украинцы спрашивают, что будет представлять собой крымскотатарская автономия, это не значит, что они автоматически отрицают ее право на существование. Поиск в этих вопросах «второго дна» привел к агрессивному тону некоторых защитников идеи крымскотатарской автономии, что, закономерно, не пошло диалогу на пользу.
С другой стороны, украинцы (здесь – в политическом смысле) должны всякий ставить себя на место крымских татар в подобных спорах. Вспомните ситуацию в начале 1990-х – как вы реагировали на вполне даже благожелательные вопросы российских либералов о будущем Украины? Не думали ли вы, что они относятся к нам как младшим неразумным братьям, раз этим интересуются?
Единственное, что можно посоветовать в такой ситуации – видеть в словах только то, что в них есть (да, да здравствует бюрократический формализм) и не позволять эмоциям пробираться сквозь клавиатуру. Так если не победим, то хотя бы договоримся.
Что делать
Впрочем, проблема еще глубже, если учесть, что общего видения будущей крымскотатарской автономии нет и среди самих крымцев. Понятно, что они все «за» и безоговорочно, но поверьте государственному служащему – одной идеи тут явно недостаточно. Чтобы внести изменения в Конституцию – а это единственный способ создать такую автономию – нужно согласие 300 депутатов. А как уговорить столько людей, принадлежащих к разным народам и придерживающихся разных взглядов, не имея консенсуса среди всех активистов – непонятно.
Так что мало написать 100500 стратегий возвращений Крыма – надо их согласовать между собой. Бессмысленно осуждать блокаду Крыма, если не в состоянии хотя бы предложить что-нибудь взамен. Недостаточно сказать «сегодня и я – крымский татарин», необходимо понять, насколько болезненной для этого народа является проблема будущего статуса полуострова.
Разве может устоять дом, разделившийся в самом себе?
И ни один из поставленных выше вопросов не может быть разрешен без широкого обсуждения, даже если никаких сомнений в существовании крымскотатарской автономии нет и быть не может. А публично и демонстративно отказываться разъяснять свою позицию на страницах печатных изданий – безответственно и даже глупо. Немногого бы добился мой институт, если бы не боролся ежедневно с фобиями и абсурдными утверждениями, касающимися декоммунизации.
Ну и потом – мне по-человечески неприятно, когда теряют взаимопонимание друзья, когда серьезные уважаемые люди срываются в агрессию и допускают хамство, когда журналисты передергивают факты, а общественные активисты отказываются пояснять свою позицию. Нехорошо это сейчас и бесперспективно в будущем. Разве может устоять дом, разделившийся в самом себе?
В общем, как бы это банально ни звучало, в подобной ситуации альтернативы диалогу просто нет.
Говорите, друзья!
Сергей Громенко, крымский историк, сотрудник Украинского института национальной памяти
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
