Одиннадцатого октября в Республике Беларусь прошли очередные выборы президента страны. Глава государства избирается сроком на пять лет и вступает в должность после принесения присяги. В предвыборной гонке приняли участие четыре кандидата: действующий Президент Александр Лукашенко, представитель социал-демократов Татьяна Короткевич, кандидат от Либерально-демократической партии Сергей Гайдукевич и Николай Улахович из Белорусской патриотической партии. По данным ЦИК, в выборах победил Александр Лукашенко. В студии Крым.Реалии публицист Игар Тышкевич. Речь пойдет о том, меняется ли сегодня официальный Минск и происходит ли внутренняя эволюция Александра Лукашенко.
– Поколение, которое помнит Советский Союз, умело читать между строчек. Если читать между строк, то в чем, на ваш взгляд, отличие нынешней избирательной кампании Александра Лукашенко от той, что была 5 лет назад?
Несмотря на то, как проходят выборы, базовые условия в корне отличаются. Во-первых, в первые за 20 лет правления Лукашенко, Беларусь входит в выборы на фоне экономического кризиса. Причем не только внутри страны, но и на основных рынках сбыта
– Россия и Украина?
– Ну, сейчас второй рынок сбыта – Великобритания.
– Если не ошибаюсь, то на 3,5-4,5% белорусский ВВП упадет к концу этого года?
Беларуские власти начали предлагать, в том числе западным партнерам, идею глубокого реформирования страны, где-то полтора-два года назад
– Да. Второе – изменение баланса сил в регионе. Тут, думаю, много говорить не стоит. Третье – антипопулистские заявления самого Лукашенко. Беларуские власти начали предлагать, в том числе западным партнерам, идею глубокого реформирования страны, где-то полтора-два года назад. В открытом доступе это можно посмотреть у советника президента по экономическим вопросам Кирилла Рудого. Это достаточно жесткие либеральные реформы. То есть, чем-то похоже на то, что творил Бальцерович.
– Если не ошибаюсь, МВФ ведет переговоры с официальным Минском о предоставлении нового кредита на три с половиной миллиарда долларов. А вот если смотреть на монетарную политику официального Минска, то, во-первых, не было какого-либо повышения зарплат или пенсий перед этими выборами. И, кроме того, не пытаются залить проблемы кредитами, следят за уровнем внешнего долга, то есть, такой себе Милтон Фридман.
– Более того, в Белоруссии завершили так называемую предпродажную подготовку для запуска рынка земли. То есть, крестьян лишили права на землю еще три года назад. Там было несколько реорганизаций колхозов в СПК, потом в сельскохозяйственные кооперативы, затем в открытые акционерные общества. В результате всех этих реорганизаций исчезло даже упоминание о том, что коллективные хозяйства создавались путем вливания в них ресурсов самих людей. То есть, люди сейчас лишены даже упоминания о своем праве на средства производства, на основные фонды.
– Смотрите, с одной стороны – жесткая монетарная политика, попытка договариваться с международными финансовыми институтами, кризис на основных рынках сбыта, падение белорусского ВВП, подготовка рынка земли. Если все это сложить в одну коробочку, то какой, в результате, получается Александр Лукашенко?
– Знаете в чем парадокс? Александр Лукашенко не меняется. Для него существует только три ценности – власть, деньги и признание. И так случилось, что на фоне украинского кризиса и передела сфер влияния, впервые за последние годы интересы Александра Лукашенко совпали с объективными интересами Беларуси. То есть: сохранение независимости, построение современного мощного государства.
– К вопросу о предвыборных лозунгах: очень любопытно следить за изменением риторики. Если раньше Александр Лукашенко всегда шел с одним и тем же лозунгом: «За сильную процветающую Беларусь», то в этом году его лозунг звучал как: «За будущее независимой Белоруссии».
Концепция белорусских реформ предусматривает переход от сырьевой экономики – к экономике знаний
– Да, ключевым тут является будущее. И концепция белорусских реформ предусматривает переход от сырьевой экономики – к экономике знаний. Это то, до чего не дошли еще украинские реформаторы. То есть, в команде Лукашенко твердо представляют себе, какая должна быть Беларусь через 5-10-15 лет. А существующие основные источники дохода, как – нефтянка, калийные удобрения – рассматриваются исключительно как финансовая подушка, за счет которой можно провести реформы и что через те же самые 20 лет, это будет ничто.
– Это хороший момент, но для любых реформ, в первую очередь, нужно соответствующее качество управленческого материала.
– Если говорить о реформах – что такое построении экономики знаний? Нужны не просто деньги. Украинское правительство простит денег – дайте деньги. Для экономики знаний нужны технологии, включение в научный европейский и мировой процесс. Нужен обмен обмен технологиями, обмен знаниями.
Этого не получишь из Китая, потому что Китай – сборочный цех. Этого, тем более, не получишь из России. И, исходя из задач реформирования экономики, для руководства Лукашенко критически важен Запад.
– Вы опять же исходите из того, что внутренний белорусский режим способен создавать инновационную экономику знаний. А многие эксперты склонны считать, что для экономики знаний нужны люди современной формации, которые способны понимать тектонику. Другими словами, а можно ли в авторитарном обществе сверху построить подобную экономику?
– Ошибка многих наших оппозиционеров в том, что они связывают реформы в экономике с реформами в области гражданского общества, свободы слова. А те же, например, «Чикагские мальчики» Пиночета – они ничему не учат? В Беларуси была очень серьезная кадровая чистка в конце 2013 – начале 2014 года. И я поймал тогда себя на мысли, что я впервые за 20 лет не имею ничего против новых назначений. Да, они циничны, они сверхциничны, для них нет таких, например, понятий, как ценность человеческой жизни, ценность свободы. Это просто циничные ребята, но с точки зрения функций, которые они исполняют, они оказались каждый на своем месте.
– А какая Беларусь нужна Западу? Знаете, в России принято недооценивать моральные императивы европейских демократий, что они на все соглашаются, если им это выгодно. Но, тем не менее, европейский политик вынужден опираться на мнение европейского избирателя и объяснять ему мотивы собственных поступков. То есть, если до недавнего времени Александр Лукашенко представал в европейском медийном пространстве как эдакий последний диктатор Европы, то как этому последнему диктатору Европы для этого европейского избирателя теперь провести ребрейдинг?
Сейчас большая Украина зависит от маленькой Беларуси
– Во-первых, этим занимается не сам Лукашенко. Он начинал такую политику, отхода от России, еще в 2005 году. И смысл в чем? Если ты не можешь быть близким по духу, сделай так, чтобы от тебя отказаться было больно. Это тоже самое – приход на украинский рынок. Сейчас большая Украина зависит от маленькой Беларуси. Это и приход на литовский рынок, так как загрузка литовских портов – это Беларусь. Маленький пример: все восхищаются позицией Дали Грибаускайте – какая она демократ и молодец. В 2010 году Даля была на площади, и посол литовской республики кричал своему президенту: «Даля, это твоя демократия?». Посол пытался своим телом защитить девчат, которых избивали, а Даля с улыбкой шла на банкет в отель «Минск» и наблюдала уже оттуда. Вот вам и политика. Лукашенко просто взял за одно место нескольких европейских политиков, которые сейчас выполняют роль адвоката дьявола.
– По большому счету, сейчас, даже без внутренней либерализации, Вы полагаете, что он может войти в западную орбиту, и на одной из дальних орбит вращаться даже вокруг Берлина?
– Нет, вокруг Берлина – нет. Лукашенко, уже после приема американского президента в ООН, показал свой выбор между аморфной европейской политикой и реальной политикой США. Лукашенко выбрал США. Те же самые сделки по оружию с Сирией, например. Для Лукашенко старая центральная Европа – как Германия, Франция – они второстепенны. Заметим, что основные торговые партнерские связи белорусский президент стал развивать не с Германией, а с Великобританией и северной Ирландией –с близкими союзниками США. Плюс, кроме всего прочего, у него есть выход на страны британского содружества, на страны третьего мира, которые смогут дать рынок сбыта и массу всего остального. А сама Британия, как бы то ни было, остается научным центром.
– По большому счету, наш коллега Виталий Портников написал статью, в которой рассказал, что Лукашенко в 2015 году оказался в такой себе точке бифуркации. Ему нужно определиться: либо он становится настоящим губернатором и тогда пускает к себе российскую военно-воздушную базу, оказываясь, по сути, от суверенитета, либо он становится настоящим Президентом. Президентом настоящего государства.
– Судя по всему, он уже выбрал, причем выбрал – второе. Лукашенко сказал, что для него есть три ценности. Это: деньги, власть и признание. Если он губернатор – он теряет и власть, и свой бизнес, и признание. Идут потери по всем трем важным для него аспектам.
– А Москва может что-то сделать вот с этим «новым» Лукашенко?
– Майдан наоборот.
– Контрреволюция?
– Нет. С лозунгами демократической революции, с национальными флагами и так далее. Тем более, что сейчас белорусская оппозиция не умеет как-то противостоять и ей сложно перевесить на чаше весов.
