Егор Летов когда-то пел, что вечность пахнет нефтью. Этой же самой нефтью пахнет и геополитика. Ровно год назад, 16 декабря 2014 года, в России произошло обвальное падение рубля. Тогда стоимость евро перевалила за 100 рублей, а доллара – за 80. В 2015 году почти день в день рубль вновь установил антирекорд: официальный курс Центробанка России вырос практически до 71 рубля за доллар. Это максимум со времен деноминации рубля в 1998 году. Между тем, бюджет Российской Федерации на 2016 год составлен из расчета, что средняя цена на нефть составит 50 долларов за баррель при нынешней 37-38 долларов за баррель, а доллар будет стоить 63 с небольшим рубля, при этом инфляция не превысит 6,5%.
О том, как цена на нефть влияет на курс рубля, и чего ждать россиянам в следующем году, в вечернем эфире Радио Крым.Реалии мы говорили с руководителем направления «Международная экономика» Экономической экспертной группы (Россия) Ильей Прилепским и научным руководителем Института экономики РАН Русланом Гринбергом.
– Илья, насколько выполнимы показатели российского бюджета на 2016 год?
Илья Прилепский: Стоит учитывать, что бюджет – это результат длительного бюджетного процесса, который начинается еще летом. Тогда цена нефти в 50 долларов за баррель казалась даже не оптимистичной, а консервативной.
– Сейчас звучат заверения от экономического блока российского правительства о том, что корректировки в бюджет вноситься не будут. Удастся ли обойтись без них?
Илья Прилепский: Разумеется, нет. Если нефть в течение 2016 года будет стоить существенно меньше, чем прописано там, то корректировок не избежать. На мой взгляд, их можно будет ожидать максимум в мае-июле.
– О каких именно корректировках может идти речь?
В бюджет изначально заложено небольшое превышение расходов, то есть на 4-5% его всегда можно «порезать»Илья Прилепский
Илья Прилепский: В бюджет изначально заложено небольшое превышение расходов, то есть на 4-5% его всегда можно «порезать». Речь идет о резервных расходах, которые при неблагоприятных условиях не выполняются. Их обычно «режут» в первую очередь. Это точно не социальные расходы, не образование, не здравоохранение. В этих сферах уже приняты непопулярные решения, и дополнительно лишать их финансирования невозможно. Зарплаты бюджетного сектора и пенсии в следующем году проиндексируют существенно ниже инфляции, и российские депутаты в преддверии выборов в Госдуму заговорили о том, что возможна дополнительная индексация, но никак не очередное урезание. Политически легче всего сократить капитальные расходы.
– Спасибо, Илья. Тем не менее среди российских экспертов находятся те, кто уверен: нефть в следующем году не обязательно будет дешевой.
Партнер консалтингового агентства RusEnergy – Михаил Крутихин: «На основе фундаментальных показателей, то есть спроса и предложения, мне представляется, что будет все-таки некоторый переизбыток предложения над спросом в размере полутора или двух миллионов баррелей в сутки. Это означает, что цена нефти будет испытывать давление, и наиболее разумным ожиданием было бы видеть некий коридор на год-два вперед. Его средняя величина будет составлять примерно 45 долларов за один баррель марки Brent, при этом возможны колебания вверх и вниз. Вниз – до 35 и даже до 30, вверх – до 55 долларов под воздействием разных мгновенных факторов: настроений трейдеров, попыток спекуляции, политических заявлений, обострения обстановки в разных частях мира. Это все возможно».
Кто-то скажет, что это оптимистичный прогноз, но даже он пессимистичен, с точки зрения российского бюджета. На этом фоне лидеры республиканцев и демократов в Конгрессе США договорились отменить запрет на экспорт нефти, который действовал порядка 40 лет. Теоретически это означает, что на мировой рынок нефти выйдет очень сильный игрок, но вовсе не факт, что цены на нефть катастрофически обвалятся на практике. На этот счет спросим мнение Руслана Гринберга. На ваш взгляд, возможный возврат на рынок американской и иранской нефти сильно повлияет на ее цену в 2016 году?
Руслан Гринберг: Сейчас никакие тенденции не прогнозируемы, кроме неопределенности во всем: и в политике, и в экономике, и в чем хотите. Я полагаю, что это очень серьезный фактор для снижения цены – выход США на мировой рынок, вдобавок оживляется Иран. Это говорит о том, что фактор снижения цены будет главенствовать.
– Есть ли чем на это ответить экономическому блоку российского правительства? Остаются ли у России резервы для роста?
Руслан Гринберг: Я думаю, что никаких резервов для роста у России нет. Надо менять политику. Сейчас идут споры о том, где все-таки находится этот драйвер экономического оживления. На самом деле ценовая ситуация вокруг нефти такова, что в ближайшее время и даже в среднесрочной перспективе мы увидим стагнационное существование экономики. Я бы сказал, будет царить обстановка прозябания. У меня есть свое представление, где искать эти резервы для роста. Надо направить государственные инвестиции на ряд серьезных проектов – вроде скоростной железной дороги, о которой в последнее время говорили очень много. Самое время от риторики переходить к практике. Я не вижу здесь никакой альтернативы государственным инвестициям, хотя, конечно, принято считать, что госинвестиции неэффективны. Сейчас это уже не имеет значения. Мы не можем ждать милости от частных инвесторов. Они сами угнетены тотальной бюрократией, а также полной неопределенностью по стоимости кредитов и курсу национальной валюты.
– Западные эксперты в последнее время не раз говорили, что рубль переоценен и что его реальная рыночная стоимость при цене барреля нефти в 37 долларов должна быть выше существующего курса. Насколько обоснованы такие оценки?
Руслан Гринберг: Уже не имеет значения, переоценен рубль или недооценен, это чисто академические упражнения. На самом деле мы видим реальный рынок и жесткую привязку национальной валюты к ситуации на нефтяном рынке. Курс рубля может и дальше снижаться, но, я думаю, в отличие от прошлого года, не будет такой стопроцентной девальвации. Сейчас уже все успокоилось, люди и компании уже не сидят на долларах. На мой взгляд, девальвация будет ползучей. Реальный курс рубля – это тот, который есть сейчас, но никакого роста он не обещает. Девальвация, конечно, дает больше денег для бюджета, но это очень сомнительный способ его наполнения.
– У российского журналиста-международника Александра Бауманова год назад была статья о том, что российская власть рано или поздно может оказаться перед выбором: правый авторитаризм при либералах в экономике или левый авторитаризм во всех сферах, то есть Сергей Глазьев в экономике. Насколько реален подобный сценарий?
Это очень грустная история для России, потому что время работает против нееРуслан Гринберг
Руслан Гринберг: Есть два выхода. Первый – если сдадут нервы, это, действительно, коллективный Сергей Глазьев с новым госпланом. Но есть и другая крайность – все время шлифовать инвестиционный климат и ожидать, что что-то произойдет, «невидимая рука рынка» сотворит чудо. Оба этих варианта – ерунда. Конечно, есть нервозность и неопределенность в выборе стратегии. Мне кажется, что пока что принято решение действовать по обстановке, рефлекторно. И это очень грустная история для России, потому что время работает против нее.
