Накануне, 24 февраля, международное правозащитное движение Amnesty International опубликовало доклад о правах человека в мире в 2015-2016 годах. Кто и как переступает через права и свободы крымчан, какие нарушения прав человека наиболее распространены в оккупированном Крыму – об этом говорим с исследователем по правам человека Amnesty International в Молдове, Украине и Беларуси Красимиром Янковым.
– Начнем с общей ситуации в Крыму. Красимир, могли бы вы привести основные примеры нарушений прав человека из вашего доклада?
Янков: К сожалению, после аннексии Крыма в 2014 году началась организованная кампания по подавлению любого инакомыслия и несогласия с официальной линией де-факто российских властей в Крыму, и сейчас она только продолжилась и усугубилась. В прошлом году мы стали свидетелями начала уголовных дел против лидеров крымскотатарского народа – это Ахтем Чийгоз, который на тот момент был, по сути, главным лидером Меджлиса, потому что еще до этого, в 2014 году, российские власти выгнали с полуострова Мустафу Джемилева и Рефата Чубарова. 1 апреля мы стали свидетелями того, что все СМИ, которые не прошли перерегистрацию по российским законам, должны были закрыться – в частности, это телеканал ATR, на тот момент единственный в мире телеканал на крымскотатарском языке. Насколько нам известно, они подавали документы на эту обязательную перерегистрацию не менее 4 раз. У российских чиновников и бюрократов было очень много времени, чтобы все проверить и исправить, если в документах были какие-то ошибки. Но постоянно приходили какие-то отписки, придирки по поводу того, что не хватает запятой или есть неточность в адресе. В конце концов телеканалу просто не вернули документы в срок. В результате после 1 апреля телеканал ATR вынужден работать за пределами Крыма, в Киеве. Однако сами журналисты ATR не могут свободно открыто работать в Крыму, что очень печально, потому что основная масса людей, которые смотрят телеканал, находятся именно на оккупированном полуострове.
– Есть ли в Украине регионы, в которых ситуация похожа на крымскую? На каком уровне в целом находится соблюдение прав и свобод в Украине?
В Крыму сейчас, в нарушение международного права, действует закон оккупационной силыКрасимир Янков
Янков: Наша принципиальная позиция состоит в том, что мы избегаем таких сравнений. Но, если бы я позволил себе провести некоторые параллели, то можно было бы сравнить происходящее в Крыму и оккупированных Донецкой и Луганской областях. Но в Крыму сейчас, в нарушение международного права, действует закон оккупационной силы. Согласно международным договорам, Крым является частью Украины, то есть там должны были бы действовать украинские законы, но мы видим, что этого не происходит. Так что мы имеем очень ограниченную свободу слова, мнения, собраний, предусмотренную российскими законами. Кроме того, мы имеем новую оккупированную территорию, где есть люди, несогласные с этим, которые продолжают там жить. На этих людей оказывается давление, против них используются ограничивающие законы – в частности, потому, что первыми были вынуждены уехать проукраинские активисты, а те, кто остались, в большинстве крымские татары, которые сейчас испытывают самую жесткую часть этих репрессий.
– Сравнивали ли вы Крым с регионами Российской Федерации? Если уж в Крыму сейчас действует российское законодательство, то логично было бы предположить, что для России такие процессы характерны.
Янков: Это, безусловно, так. Мы не сравнивали Крым с российскими регионами потому, что мы считаем его частью Украины. Однако можно провести параллели с тем, что происходит в основной части Российской Федерации – в частности, на Северном Кавказе. Я имею в виду похищения людей, когда люди исчезали средь бела дня после того, как к ним приезжали на автомобилях без номеров люди в камуфляже. Есть зафиксированные на видео свидетельства, когда это были представители так называемой Самообороны Крыма. И, что особенно вызывает вопросы – то, что местные власти, несмотря на все рассказы о том, что они расследуют эти случаи, бездействуют. Скоро будет два года с момента первого такого исчезновения – речь идет о Ришате Аметове. Однако никаких расследований ни в этом, ни в других случаях, мы не видим. Не видим желания что-либо об этом узнать.
– Давайте вкратце вспомним, что это за дело Ришата Аметова и на каком этапе остановилось расследование по нему?
Янков: Ришат Аметов – это крымскотатарский активист, который был похищен среди бела дня на центральной площади Симферополя. Это зафиксировано на видео. Люди говорят, что он то ли пошел на акцию протеста, то ли просто пошел на площадь посмотреть, что там происходит. Это было еще до самой аннексии, до так называемого референдума. На видео видно, как к Аметову подходят люди в камуфляже и под руки насильственно уводят его в какой-то микроавтобус. После этого человек исчезает, и только через две недели его тело со следами пыток находят в какой-то канаве. Этого человека убили, видимо, те, кто его похитили. Но кто это был, мы не знаем, нет никаких результатов расследования. Мы не знаем, были ли вообще вопросы к кому-либо по этому поводу. Дело возбуждено – но это все.
– Как вы думаете, могут ли крымчане сейчас быть в курсе того, что происходит в Крыму в сфере прав человека, учитывая, что редакции независимых СМИ фактически вытеснены с полуострова?
К счастью, интернет в Крыму еще не запретили – хотя есть и попытки забанить некоторые сайтыКрасимир Янков
Янков: К счастью, интернет еще не запретили – хотя есть и попытки забанить некоторые сайты. Я очень обрадовался, когда услышал, что Крым.Реалии вещает на средних волнах, это тоже очень важно. Я бы сказал так: люди, которые интересуются этой проблемой, все равно найдут способ узнать – через интернет, вашу радиостанцию. Для обыкновенных людей, не правозащитников, очень важны соцсети. И мы видим, что, когда происходит какой-либо арест, обыск либо давление на крымских татар, люди сразу об этом пишут, у них уже вошло в привычку предавать огласке любые подобные случаи даже в отдаленных поселках и деревнях, чтобы об этом узнавали. На крымских татар оказывается беспрецедентное давление, как никогда за последние 70 лет со времен депортации. И хорошо, что об этом знают не только крымские татары, которые от этого страдают, но знаем и мы как международные наблюдатели, знают и другие государственные организации. Недавно в Крым приезжала с визитом миссия Совета Европы по правам человека, которая встречалась именно с семьями пострадавших крымских татар.
– Мы заговорили об уязвимых группах, чьи права нарушаются более других. У нас есть мнение правозащитника, члена Совета по правам человека при президенте России Андрея Юрова о ситуации на Крымском полуострове.
МНЕНИЕ
Юров: Мы прекрасно понимаем, что в сфере фундаментальных прав – свобода слова, свобода собраний, свобода ассоциаций – ситуация, я бы сказал, сильно ухудшилась. Мы понимаем прекрасно, что практически все независимые СМИ перестали существовать на территории Крыма, а, если и существуют, то вне Крыма, и это, конечно, колоссальная потеря. Я сейчас просто не могу назвать ни одной действительно свободной редакции, за исключением каких-то очень локальных, в основном крымскотатарских, которые скорее работают несмотря на, чем благодаря чему-то. Понятно, что очень ужесточилась ситуация со свободой собраний. Тут мы еще должны понять двойной момент: с одной стороны, само российское законодательство намного более репрессивно в этой сфере, с другой стороны, есть еще крымские реалии, которые накладывают на все это свой отпечаток. Понятно, что очень ухудшилась ситуация с целым рядом этнических, национальных, языковых групп – это и украинская община, и крымскотатарская община, это и положение украинской автокефальной церкви. Многие вещи, которые до этого не были острыми, сильно обострились.
– Красимир, мы услышали мнение Андрея Юрова о том, какие группы населения являются наиболее уязвимыми в Крыму. Вы можете что-то добавить к сказанному?
Янков: Я полностью согласен с коллегой – и это, кстати, показывает, что в российском федеральном центре об этой ситуации знают, следят и пытаются что-то изменить. Это стоит воспринимать не просто как мнение, но и как некую готовность к действию. Я бы особенно акцентировал на ситуации с крымскими татарами, особенно с теми из них, которые являются более-менее религиозными. Потому что в большинстве случаев незаконных обысков, допросов, задержаний поводом для этих действий является обвинение в экстремизме. Очень часто находят какую-то запрещенную литературу – в России есть список запрещенной экстремистской литературы, в Украине такого не существовало, и после аннексии у многих крымских татар в домашних библиотеках оказались книги, которые вдруг стали запрещенными.
– Контролируемая Москвой администрация Крыма заявляет о том, что никаких нарушений прав человека, о которых говорят уважаемые правозащитные организации, нет. В Крыму якобы все спокойно, и даже процент исчезновений крымских татар не так велик, как об этом говорят. Однако мы понимаем, что в Москве есть кому донести иную точку зрения, в том числе до президента России. Почему же крымская власть это делает, если она понимает, что информация все равно доходит до Москвы?
Доверие крымчан, и не только крымских татар, к местной власти очень низкоеКрасимир Янков
Янков: Это очень хороший вопрос, и я сам себе не могу на него ответить. Мы видим, что доверие крымчан, и не только крымских татар, к местной власти очень низкое. У них был, скажем, припудренный образ России, которая к ним придет, и все будет хорошо, а потом они столкнулись с грубой реальностью – с теми же местными, которые и при Украине нарушали права людей и отстаивали свои бизнес-интересы. Сейчас они пришли к власти и занимаются тем же, только уже прикрываясь каким-то официальным статусом. Мы видим, что некоторые крымчане не жалуются на местную власть и никак с ней не контактируют, но если они пытаются обратиться в Москву, в центр, это может помочь изменить их ситуацию. В 2014 году остро стояла проблема исчезновения крымских татар. Была такая волна – пропало 6 человек, и никто ничего не делал. Один из журналистов, член Совета по правам человека при президенте РФ заявил об этом на публичной встрече с Путиным. Речь идет о Николае Сванидзе. После этого люди перестали так бесследно исчезать. Их находили, либо происходило что-то еще, но таких бесследных исчезновений не было.
– С нами на связи слушательница из Крыма Наталия. Наталия, что бы вы хотели сообщить нам?
Наталия: Вы знаете, я вас все слушаю, как ущемляют, обижают крымских татар. А ведь крымские татары сами сдают друг друга. У нас после того, как мы стали Россией, очень много нашли оружия.
– Откуда такая информация?
Наталия: Ну как, вы же сами говорите по радио, что местные и так все знают. Вот как вы думаете, откуда я знаю, где и что у вас дома? А здесь все это сдавали, люди собирали приезжали. Они и на крымскотатарском кладбище устраивали схроны.
– Пожалуйста, уточните ваш источник информации, потому что мы даем в эфир только проверенную информацию и призываем вас делать то же самое.
Наталия: Источник информации – у знакомой муж работает в этих структурах.
– Понятно. Есть ли у вас вопрос к Красимиру Янкову?
Наталия: Нет, вопросов нет.
– Спасибо. У нас еще один звонок из Крыма. Это наш слушатель Александр Петров. Какой у вас есть вопрос?
Александр Петров: Я вас очень внимательно слушаю. Не со всем согласен, но слушаю. Но то, что вы говорите по этой теме – просто бред.
– Красимир, есть и такое мнение крымчан. О чем это свидетельствует, как вы думаете?
Крымские татары – это не монолитная масса, среди них тоже есть те, кто поддерживает аннексию КрымаКрасимир Янков
Янков: Это свидетельствует о том, что критическое мышление отсутствует. Точнее, пытаются сделать так, чтобы оно у людей отсутствовало, чтобы они не задавали себе вопросов. А то, что сказала Наталия – что крымчане друг друга сдают – да, такая тенденция есть. Крымские татары – это не монолитная масса, среди них тоже есть те, кто поддерживает аннексию Крыма. По политическим процессам, которые там происходят, мы видим, что можно говорить и об этом. Некоторые люди поддерживают нынешнюю власть и идут против людей своей же этнической группы.
– А почему вообще людям важно понимать, что происходит, что чьи-то права рядом нарушаются?
Янков: Потому что, если люди об этом не знают, они не будут видеть человеческого лица этой проблемы. Ведь, в конце концов, мы говорим об отдельных человеческих судьбах, людях, их семьях. И, если ты сегодня сделаешь вид, что этого нет, это не означает, что завтра такого не случится с тобой.
