14 марта президент России Владимир Путин приказал начать вывод российской группировки из Сирии. Вместе с тем он заявил, что российские военные базы в этой стране должны продолжить работу в прежнем режиме. Согласно данным министра обороны Сергея Шойгу, во время операции в Сирии российские ВКС совершили более 9000 вылетов, авиагруппа уничтожила свыше 209 объектов нефтедобычи и переработки, а также более 2000 транспортных, чем полностью парализовала снабжение боевиков. По оценкам российского министра, ИГИЛ также потеряло значительную часть территорий и перешло от нападения к обороне.
Почему Владимир Путин отдал приказ о выводе войск именно сейчас, как будет развиваться ситуация в Сирии, и где теперь ждать новой войны? Эти вопросы в эфире Радио Крым.Реалии обсуждали украинский военный журналист Роман Бочкала и российский военный эксперт Александр Гольц.
– Столь внезапный вывод российских войск – это бегство или запланированный шаг, Роман?
Бочкала: Я думаю, что это точно не бегство. Нравится нам политика Владимира Путина или нет – Россия добилась достаточно серьезных результатов в укреплении режима Башара Асада. Это объективно. Думаю, именно его поддержка и была целью Москвы, а борьба с ИГИЛ – лишь декларацией. Об этом, кстати, все забыли. К тому же, ИГИЛ бомбами уничтожить невозможно, так как это идеология. Хочу напомнить, что сам конфликт в Сирии начался еще в 2011 году, и там все время находились российские военные советники, инструкторы и так далее, но негласно. В 2015 году Владимир Путин ввел Военно-космические силы, которые базировались на авиабазе в Латакии. Ее снабжение производилось через порт города Тартус, где транспортный узел существовал еще с советских времен. Наземного контингента в Сирии, как мы знаем, не было.
– То есть сейчас просто возвращают самолеты?
Бочкала: И самолеты, и радиолокационные станции, обслуживающие авиацию, и логистические, тыловые службы.
– Как вы думаете, Александр, для чего Россия вступила в сирийскую кампанию?
Гольц: Главной целью был выход из международной изоляции после действий России в Украине. Это ситуация страшно раздражала Москву. Вспомним: операцию начали готовить под выступление Владимира Путина в ООН. Там он рассчитывал заставить американского президента Барака Обаму встретиться с ним. Поскольку после вступления в конфликт российских самолетов вырос риск инцидентов в воздухе, Барак Обама скрепя сердце пошел на эту встречу. Вот так Россия действовала все эти полгода: она создавала проблему, ставила западных партнеров перед фактом и таким образом заставляла общаться с собой.
– Означает ли вывод войск, что Россия добилась каких-то уступок?
Гольц: Скажем так: западные лидеры – приличные люди, и они не могут сегодня подавать руку, а завтра не подавать, потому что Россия вышла из конфликта. Расчет, я думаю, именно на то, что Запад будет и дальше разговаривать с Россией.
Бочкала: Я не думаю, что это было единственной целью. Помочь укрепить режим Башара Асада – также одна из задач, которую поставила себе Россия. Я бы, кстати, не стал так идеализировать западных лидеров. В свое время Муаммару Каддафи тоже подавали руку, а потом воткнули нож в спину, образно говоря. Какие-то публичные жесты примирения в адрес российского режима, конечно, сейчас недопустимы, но между собой стороны, судя по всему, договорились. Возможно, Украина также является частью этих договоренностей.
Эксперт Института Ближнего Востока Сергей Серегичев: «Нельзя не согласиться с нашим президентом: задача полностью разгромить террористов в Сирии никогда не ставилась, а переломить ситуацию удалось. Мы видим, что правительственные силы наступают, входят в стратегические районы. Но я не исключаю возможности того, что при обострении конфликта мы можем туда вернуться и отредактировать положение на определенных участках фронта».
– Может ли Россия вернуться в Сирию, Александр?
Гольц: Не думаю, что это вероятно, потому что решение о выходе логично, а вот возвращение будет совершенно напрасным, я бы сказал. Грубо говоря, Россия воспользовалась ситуацией, когда наступило перемирие, но еще не начались переговоры в Женеве, которые еще могут сорваться.
– Можно ли в целом сказать, что сама военная операция была успешной?
Гольц: Да. Поскольку противник не обладал средствами ПВО, российские самолеты бомбили его столько, сколько могли. Я бы не придавал такое большое значения тактическим победам армии Башара Асада. Один неглупый американец сказал, что вся война во Вьетнаме состояла из бесконечных тактических побед американской армии, но они вылились в поражение.
– Не связан ли вывод войск с тем, что в оборонном бюджете России попросту закончились деньги?
Гольц: Косвенно – связано. Я верю заявлениям российских властей о том, что до какого-то момента эта операция укладывалась в бюджет Вооруженных сил, и на нее перечислялись деньги, которые в другой ситуации предназначались бы для маневров. Но диспозиция же свелась к тому, что надо было проводить наземную операцию, которая стоила бы гораздо больше, возможно, в десятки раз. Конечно, экономические расчеты были третьими или четвертыми в том наборе проблем, с которыми столкнулась российская армия. Там были сугубо военные и политические сложности. Тем не менее российские чиновники только что объявили, что сокращают на 10% военный бюджет.
Бочкала: Эта военная операция была не очень дорогостоящей для России. Счет идет не на миллиарды, а на сотни миллионов долларов. Но мы не знаем, что взамен пообещал Башар Асад. Эта помощь же не безвозмездная: неизвестно, какие дали откупные, какие предоставили гарантии. К тому же, для России вся эта кампания была большими учениями. Чего только не испытали российские вооруженные силы: и с подводных лодок запускали ракеты, и с кораблей в Каспийском море. Подобных операций в современной российской истории не было: до этого в основном использовали сухопутные войска, спецназ. В Сирии же мы увидели операцию по американскому примеру. Россия попробовала себя в такой роли, сделала заявку с претензией на то, что она тоже так может. Я бы не оценивал все сугубо экономически: день содержания Абхазии или Приднестровья стоит гораздо больше, чем день военной операции в Сирии.
– Стал ли Запад вести с Россией переговоры, которыми она осталась довольна?
Россия стала стороной конфликта, хотя и позиционирует себя как миротворец. Она внесла перелом, продемонстрировала силуРоман Бочкала
Бочкала: Думаю, что стал, безусловно. Состоялась встреча с Бараком Обамой, и не одна. Россия стала стороной конфликта, хотя и позиционирует себя как миротворец. Она внесла перелом, продемонстрировала силу. С другой стороны, до сирийской операции у России были, наверное, самые теплые отношения с Турцией за всю историю. Эти страны всегда были конкурентами в регионе, обе – с имперскими амбициями, да и лидеры этих государств похожи. Сейчас дружба полностью утрачена.
Главный редактор Московского Центра Карнеги Александр Баунов: «Победа над ИГИЛ была декларативной задачей и вряд ли выполнимой. Всем было ясно, что без сухопутной операции это невозможно, а сил, которые ее там провели бы, нет. Россия этим точно не собиралась заниматься. Всех боевиков не перебьешь: 10 тысяч убили, 10 тысяч приехали. Реальной задачей был, конечно, выход из дипломатической блокады, в которой Россия оказалась после Крыма, а особенно – после Донбасса и «Боинга». Принуждение Запада к разговору, возвращение в мировой совет директоров на более-менее человеческих условиях, когда с тобой разговаривают и подают руку».
– Означает ли окончание сирийской операции, что Россия создаст где-то еще новый центр напряжения или вернется к конфликту на востоке Украины?
Бочкала: Боюсь, что так и может произойти по ряду причин. Россия без Украины просто не может. Этот вопрос не разрешен, хотя его и сделали второстепенным на какое-то время. Но сейчас мы видим, что ситуация в АТО ухудшается, с каждым днем все больше сообщений об обстрелах и погибших. В частности, очень тревожные сигналы поступают из района Ясиноватая – Авдеевка. Российский потребитель уже привык жить заграничной картинкой, историей, которая позволяет ему верить в правильность курса: «Мы всех победим, мы всем поможем, мы всех защитим». Кого теперь будем защищать после сирийцев? Не стоит же говорить о внутренних проблемах, о том, что в стране не все в порядке. Как бы заместительной терапией снова не оказался украинский конфликт! Конечно, не стоит ждать, что Россия начнет бомбить нас с воздуха, – это было бы прямой агрессией, тем более по призыву кого-либо в Украине.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: