«Я беру детей на суды, чтобы они хоть так видели отца» – жена крымского политзаключенного

Уже год подконтрольные России власти Крыма держат под стражей отца четверых детей, крымчанина Али Асанова. Его подозревают мужчину в организации массовых беспорядков во время митинга 26 февраля 2014 года и держат его под стражей. О том, каково живется семье Асанова и какая атмосфера царит в родном селе политзаключенного, говорят друг семьи Абмеджит Сулейманов и односельчанин Ибраим Османов.

ГЕРОЙ ЭФИРА

Али Асанову чуть больше 30 лет, он репатриант. В конце 1980-х вернулся в Крым вместе с родными из Узбекистана, где они жили в депортации. Семья поселилась на востоке полуострова в селе Урожайное, там Али занимался сельским хозяйством – продавал то, что получалось выращивать на огороде. Вместе с женой Ильнарой растил троих маленьких детей. Супруги ждали появления на свет четвертого ребенка, когда в дом ворвались российские силовики. Сейчас младшему малышу год. Родной отец никогда не держал его на руках – все это время Али сидит в СИЗО, ему не дают свиданий с семьей. Вот что рассказывает о нем жена Ильнара телеканалу ATR.

Ильнара Асанова: Вот уже год, как мой муж сидит в тюрьме. Несмотря на то, что у нас было трое детей, а я была еще и беременна, его посадили. Очень трудно. Я беру детей на суды, чтобы он их хоть как-то видел, а они его. Первый раз он младшего сына увидел, когда ему было три месяца, в коридоре, две минуты. На судах он смотрит на детей и плачет, а они на него, и тоже плачут. Последний раз дочь схватилась за решетку и спросила у него: «Папа, мне открыть, чтобы ты вышел?».

Али Асанова подозревают в участии в массовых беспорядках 26 февраля 2014 года. Тогда на площади перед крымским парламентом митинговали сторонники территориальной целостности Украины и их оппоненты, в том числе партия «Русское единство». По информации российского следствия, в образовавшейся давке погибло двое людей, 79 человек получили травмы. За что именно задержали Али, его брат Мемет рассказывает Центру журналистских расследований.

Мемет Асанов: Он объяснил, что был там, участвовал в митинге. Его там ударили бутылкой, он хотел дать сдачи. Брат это признает. Но он даже не смог его ударить. Сидит до сих пор. От него хотят, чтобы он сказал, что поехал туда за деньги творить беспорядки.

Кроме Али Асанова, по уголовному делу проходят замглавы Меджлиса крымскотатарского народа Ахтем Чийгоз и участник митинга Мустафа Дегерменджи. Все они находятся под арестом в СИЗО Симферополя.

– С нами на связи друг семьи политзаключенного Али Асанова – Абмеджит Сулейманов. Абмеджит, могли ли вы предположить, что Али окажется под стражей? Что он за человек?

Сулейманов: Нет, конечно, потому что Али не занимал какой-либо активной политической позиции, жил вместе с семьей в селе Урожайное Советского района, выращивал овощи и фрукты, продавал, кормил семью. Как каждый крымский татарин, поддерживал мероприятия, которые проводил Меджлис крымскотатарского народа. И то, что можно вот так посадить человека, тем более, за мероприятие, которое не проходило на территории России, это дело не подлежит суду Российской Федерации. Что такой человек, как Али, может оказаться в тюрьме – естественно, подозрений не было.

– Дело «26 февраля» особенно тем, что за нарушение закона и якобы участие в потасовке преследуют лишь одну из сторон-участниц. Как вы считаете, это политическое преследование?

Сулейманов: Это дело неподсудно Российской Федерации, все происходило на территории государства Украина, заводить по этому факту уголовное дело Россия не имела права. Дело политизировано и направлено против крымскотатарского народа, ведь по этому делу проходят только они. Даже так называемый глава Крыма, который, оказывается, проходил рядом, а вообще был одним из организаторов, активно выступал и кричал, дескать, мы митингуем против того, чтобы Верховная Рада Крыма приняла решение о выходе из состава Украины, мы не позволим этого сделать. Да он первым должен был проходить по этому делу.

– Али Асанов в СИЗО уже больше года. Дело, как вы правильно подметили, неподсудно России. Для чего это делается?

​Сулейманов: Асанов, Дегерменджи и многие другие люди удерживаются по обвинениям Российской Федерации – она прячет их в СИЗО, заводит уголовные дела. Это делается с целью запугать молодежь, ведь многое зависит от нее, от того, будет ли она бояться российскую власть, будет ли молчать и слушаться, зависит и положение внутри России. Практически 90% крымских татар остаются проукраинскими, несмотря на давление со стороны России. Увы, не всегда это понимают власти Украины, и создают некоторые препятствия – например, постановление Кабмина о въезде с оккупированной территории на территорию Украины и выезда с нее, и многие другие. Это не слишком поддерживает людей, проживающих на оккупированной территории. Но, несмотря на это, крымские татары остаются едва ли не самыми преданными патриотами Украины на оккупированной территории.

– В Крыму есть такая практика: после арестов силовики стараются пообщаться также с друзьями семьи. Пытались ли на вас выйти представители силовых органов?

Сулейманов: Я нахожусь за пределами Крыма. На меня возбуждены уголовные дела за покушение на территориальную целостность Российской Федерации. Силовые структуры России не могут на меня выйти, да и есть ли в этом смысл? Они знают о моей позиции в этом вопросе.

– С нами на связи односельчанин Али Асанова Ибраим Османов. Ибраим, расскажите о семье Асановых. Какими вы их знаете?

Османов: Я знаю Али Асанова очень хорошо. Я живу в Крыму уже 45 лет. Я с отцом Али родился в одной деревне в депортации, в Средней Азии. Знал его отца, деда, прадеда – все очень хорошие, трудолюбивые люди. Сам Али учился с моим сыном в одном классе. Я всегда ставил его в пример своим сыновьям. Знаю его только с хорошей стороны. Он всегда мог за себя постоять, у него в крови от деда, от прадеда любовь к Родине. Так и получилось, что 26 февраля он оказался на митинге. Это зов сердца. Али всегда дружил со всеми. То, что он якобы русских не любил – неправда. Душа компании, охотник, в коллективе у нас участвовал. Ничего плохого о нем нельзя сказать.

– С нами на связи наш слушатель Алексей. Алексей, что бы вы хотели сказать?

Алексей: Ребята, прекращайте свою глупую пропаганду американскую. Это просто смешно уже слушать – то, что вы там несете.

– Что конкретно вас смущает? Вы не верите, что в Крыму есть политзаключенные?

Алексей: Я иногда попадаю на вашу волну, и противна вот эта однобокость ваша.

– Мы всегда открыты для любой аргументированной точки зрения. Спасибо вам, Алексей. Напоминаю, что с нами на связи односельчанин Али Асанова Ибраим Османов. Ибраим, после того, как был задержан Али, не боятся ли односельчане общаться с его семьей?

Османов: Честно говоря, я горд за свою нацию. Как люди общались, так и общаются. Одно время односельчане других национальностей вроде холодно отнеслись, но сейчас все прекрасно – помогают, разговаривают. У нас очень дружный народ, все поддерживают семью Али. Это все временное явление – помните, как было в 1987, когда татар боялись. Все это быстро забывается.

– 8 сентября 2015 в Урожайном были проведены обыски в трех домах, в том числе у друзей Асанова. Как проходили эти обыски, были ли еще визиты силовиков в Урожайное?

​Османов: Дальнейших визитов не было. Обыск, как выяснилось, был по другому делу. Приезжала полиция, когда у местного российского депутата на заборе написали, что он любит Украину, и тогда приходили к жене Али Асанова, выясняли, где она в тот момент была, могла ли она написать. Конечно, она сказала, что ничего не писала. Ко мне тоже приходили. Я спросил – послушайте, вы хотите меня унизить? Я такого бы никогда не сделал. Больше особых визитов не было. Правда, к 18 мая, ко Дню депортации, у моего сына брали расписку, что он в этот день не будет никуда выходить. Давление, конечно, чувствуется. Но мы же никогда не были против русских. Мы живем на своей Родине.

– Ибраим, изменились ли настроения в поселке, есть ли атмосфера страха после ареста Асанова?

Османов: Я бы не сказал. Мы у себя на Родине. Конечно, бывают такие моменты, но большая часть – нет. Никто не уезжает. Семье Али, конечно, тяжело. Некоторые говорят – мол, допрыгался. Но страха в основном нету.

– С нами на связи также друг Асанова Абмеджит Сулейманов. Абмеджит, у нас был звонок слушателя, который считает пропагандой всю нашу информацию о политзаключенных в Крыму. Что вы думаете по этому поводу?

Сулейманов: Да, люди, которые так считают, есть. Это делает свою роботу зомбоящик, который транслирует российское телевидение в Крыму. И альтернативы ему практически нет. Так что вряд ли большое количество крымчан может думать иначе. Тем более, что в Крым в последнее время, до оккупации, заезжали в основном отставники силовых структур России, да и ранее, после депортации крымских татар, заселялись в основном россияне. Другое мнение они вряд ли могут иметь. Ведь очень немногие понимают, что происходит на российском телевидении – во всем у них виноваты Европа и Америка.

– Ибраим, а вы что думаете? Как разговаривать с людьми, которые не верят в то, что вы видите своими глазами?

Османов: Могу сказать, что мне стыдно за жителей моего села, которые верят пропаганде. Ненависть идет из телевизора, но они в это верят и начинают видеть в крымских татарах врагов. Мне очень жаль русский народ, который верит всем небылицам. Стыдно за них.