Финансовая система России. Чего ждать банкам в следующем году?

Когда говорят про состояние банковской системы, обращают внимание, прежде всего, на курс национальной валюты. Давайте вспомним, что происходило с рублем последние полтора года и какие заявления делали российские чиновники.

Министр экономического развития России Алексей Улюкаев, 9 апреля 2014 года (курс – 35,78 рублей за доллар): «Мне кажется, сейчас курс рубля соответствует своим фундаментальным значениям, то есть состоянию текущего счета платежного баланса, его прогнозу, торгового баланса и счета капитальных операций».

Министр финансов России Антон Силуанов, 5 октября 2014 года (курс – 39,70 рублей за доллар): «Если человек осуществляет свои траты в рублях, получает заработную плату в рублях, в рублях и надо оставаться».

Министр финансов России Антон Силуанов, 19 декабря 2014 года (курс – 59,70 рублей за доллар): «Нам сейчас самое главное – остановить это падение, чтобы курс нашел равновесное положение, и последние два дня мы видим, что ситуация начинает успокаиваться».

Президент России Владимир Путин, 18 декабря 2014 года: «Вот мы раньше продали товар за доллар, а ввезли в страну 35 рублей. Сегодня продали за тот же доллар, но в страну ввезли уже не 35… Сколько там? 47-49 рублей. То есть у нас доходы бюджета не изменились, они даже, я могу вам сказать, увеличились».

Два дня назад курс рубля поставил очередной антирекорд – 70,83 рубля за доллар. О том, как себя чувствовали российские банки в уходящем году и что им готовит год грядущий, в вечернем эфире Радио Крым.Реалии мы говорили с украинским финансовым аналитиком Виталием Шапраном и директором аналитического департамента инвестиционной компании «Окей Брокер» (Москва) Владимиром Рожанковским.

Радио Крым.Реалии/ Что будет происходить в банковском секторе России в следующем году?

– Виталий, по логике Владимира Путина, сейчас российскому бюджету стало еще лучше, раз за каждый доллар они получат еще больше рублей?

Виталий Шапран: Российскому бюджету стало бы лучше, если бы цены на нефть вернулись к отметке в 100 долларов за баррель. Тогда можно было бы сказать, что у них выросли бюджетные поступления, налоговые доходы, выросла бы выручка экспортеров. Но сейчас мы наблюдаем прямо противоположную картину, когда идет сильная девальвация, но настолько же, в паритете, падает цена на нефть. С интервалом в 3-6 месяцев у них сейчас уменьшатся поступления по газовым контрактам, поэтому Россия идет на девальвацию рубля сознательно, даже если чиновники в этом не признаются. Из-за санкций за последние полтора года они лишились порядка 150-200 миллиардов долларов из своих золотовалютных резервов.

– Насколько это критично?

Виталий Шапран: Это достаточно критично для России, потому что в начале 2014 года у них было почти полтриллиона долларов в ЗВР. Сейчас – порядка 320 миллиардов, к тому же, из них не все резервы ликвидные. То есть часть резервов не в деньгах – в американских ценных бумагах, в золоте, например. Золото сейчас тоже дешевеет.

Виталий Шапран

​– Что еще сейчас дешевеет на мировых рынках?

Виталий Шапран: Падает весь сырьевой сегмент, даже продукты питания из-за цены на зерновые. Железорудное сырье дешевеет, как и почти весь сегмент цветных металлов. Это общая реакция рынка на повышение учетной ставки Федеральной резервной системой США и на то, что в некоторых сегментах сырьевого рынка возникло существенное перепроизводство.

– Точно так же «падают» некоторые банки. По словам главы «Сбербанка России» Германа Грефа, банковская система России переживает серьезнейший кризис, и 10% банков могут лишиться лицензии уже в следующем году. С другой стороны, есть заявления чиновников о том, что российской банковской системе ничего не грозит. Как будут обстоять дела на самом деле?

Виталий Шапран: На самом деле у них уже начался полномасштабный банковский кризис. За 2015 год в России порядка 100 банков лишились лицензии, при том что в целом по стране действуют примерно 700 банков. И если в начале года лицензий лишали конторы, которые занимались подозрительными операциями, то сейчас есть такая острая тенденция, когда лицензии теряют банки, проводившие нормальные операции, но в рисковом сегменте. Они просто не выдержали девальвации рубля. Вдобавок Герман Греф, конечно, очень оригинальничает, сообщая, что в следующем году еще 70 банков потеряют лицензии, в то время как он сам является председателем правления банка, пусть и государственного. Сам «Сбербанк России» сейчас несет на себе риск номер один, потому что 36-40% вкладов приходится именно на этот банк. Когда начинаются проблемы в экономике, крупным банкам выжить тяжело и им приходится обращаться за поддержкой к правительству. Я напомню: у нас тоже была такая модель в СССР – один большой Сбербанк, и его существование закончилось плачевно. Россияне ничего нового не придумали: у них есть монополист на рынке банковских вкладов, и он находится в очень рисковом сегменте – в зависимости, конечно, от того, как будет развиваться глобальная ситуация.

– Некоторые эксперты говорят, что «Сбербанк России», напротив, только укрепит свое монопольное положение на рынке вкладов, если из системы уйдут еще 100 банков.

​Виталий Шапран: Это только в случае, если кризис пойдет по пути, предсказанному Министерством экономики России: минус 5-7% ВВП, без обвального снижения. Но если на протяжении всего 2016 года цены на нефть останутся в районе 30-35 долларов за баррель, то мы вспомним прогнозы американских финансистов с курсом 94-120 рублей за доллар. Такой прессинг все банки не выдержат. Накопление в системе большой массы проблемных активов приведет к тому, что в конечном итоге проблемы появятся и у самого крупного банка.

– Что именно произойдет? Вкладчики не смогут забрать свои деньги?

Виталий Шапран: Как один из вариантов – это мораторий на досрочное изъятие депозитов. Технически мы в Украине переживали эту ситуацию несколько лет назад. Я думаю, что в России все идет к этому сценарию. Есть публичное беспечное отношение к серьезным рискам, которые рано или поздно накроют российскую финансовую систему.

– В глобальном рейтинговом агентстве Standard & Poor’s считают, что российским банкам в следующем году потребуется 850 миллиардов рублей вливаний в капитал первого уровня. Но это же всего 12 миллиардов долларов. Разве это много для такой страны, как Россия?

Виталий Шапран: Надо смотреть, какой курс они закладывали в этот прогноз. Если 70 рублей за доллар, то он есть уже сейчас. Если закладывать курс в районе 100 рублей за доллар, то капитала наверняка потребовалось бы больше. В России, кстати, тоже есть диспропорции между валютными кредитами и рублевыми депозитами. Нам очень легко анализировать россиян, потому что в своих действиях они очень похожи на нас. В России не было запретов на кредитование граждан в иностранной валюте. Люди брали ипотеку в валюте, и у них сейчас тоже появилась проблема валютных заемщиков – это то же самое, что мы переживали в районе 2009-2010 годов.

– Спасибо, Виталий. С нами сейчас на связи из Москвы директор аналитического департамента инвестиционной компании «Окей Брокер» Владимир Рожанковский. Как у вас настроение после последних колебаний курса рубля?

​Владимир Рожанковский: Настроение у нас, финансистов, более-менее нормальное, поскольку мы в этом деле подкованы. Вспоминаем, правда, 90-е годы: с чего начали, туда и вернулись. Но, конечно, есть очень сильная озабоченность действиями Центробанка. Я знаю, что похожие настроения были и относительно Нацбанка Украины в Киеве. Действительно, в каких-то вещах Россия отстает от Украины, в каких-то – наоборот. Как это ни прискорбно, многие процессы, в том числе и деструктивные, идут и у нас, и у вас.

– Что ждать российской банковской системе в 2016 году?

Владимир Рожанковский: Во-первых, будет происходить консолидация банковского сектора, поскольку кампания по отзыву лицензий продолжается. Во-вторых, мы увидим уход от преимущественно потребительского кредитования, поскольку спрос на потребкредиты резко упал в связи с кризисом, в том числе и в регионах. Все эти страшилки по поводу коллекторов в маленьких городах распространяются моментально. Это в Москве и в Санкт-Петербурге они ведут себя интеллигентно, а в малых городах используют разные неприятные методы. Теперь люди уже тысячу раз подумают перед тем, как купить какой-нибудь телевизор или холодильник в кредит. Я это вижу, чувствую, когда езжу по городам. Люди перестали интересоваться кредитами для мелких покупок, но продолжают думать о той же ипотеке, потому что выбора другого нет. Я думаю, что те банки, которые раньше кредитовали потребительский сегмент, теперь будут больше ориентироваться на ипотеку, в том числе по госпрограммам, по субсидиям на новостройки.

– Есть ли у российских банков резервы, чтобы продолжать работать?

Владимир Рожанковский: Если говорить о негосударственных банках, то их главные резервы – это депозиты населения. Все же за наши тучные годы многие люди накопили хорошие сбережения, а сейчас очень сильно боятся вкладывать их куда-либо еще. Есть сильное разочарование в финансовых рынках, даже наши клиенты с недоверием относятся к прогнозам. Поэтому люди просто по старинке несут деньги в банки, с которыми сотрудничает Агентство по страхованию вкладов, гарантирующее возврат до миллиона рублей. Это хоть какой-то хлеб. Депозиты у банков есть – не у всех, но у тех, что хорошо зарекомендовали себя в регионах и собрали деньги.

– Куда такие банки будут вкладывать эти средства?

​Владимир Рожанковский: Первый вариант – это какое-никакое развитие ипотечного сектора. Я не верю, что дно кризиса достигнуто, как говорит министр экономики. Это выглядит смешно, потому что до дна еще очень далеко, но в плане цен на недвижимость дно и вправду где-то близко, как ни странно. Спрос приближается к предложению по фиксированным ценам. Зарплаты достигли минимума и дальше уже не падают, при этом не только в Москве и Санкт-Петербурге, а еще и в регионах. В долларовом выражении они, конечно, очень сильно упали, но в последние месяцы падение затормозилось. Поэтому продавцы и покупатели недвижимости начинают договариваться, что дает определенную надежду.

– Будут ли сейчас россияне переводить свои рублевые сбережения в доллары или в другую валюту?

Владимир Рожанковский: С рублевыми вкладами есть проблема. На мой взгляд, валютные вклады не дают хороших процентов для инвестиций. По меркам Европы 5-7% – это колоссальные доходы по депозитам, но у нас люди не привыкли получать такие маленькие суммы – скорее 10% и выше, но столько никто не предлагает. Получается, что у валютных депозитов маленькие проценты, а с рублевыми вкладами сомнения вселяет динамика курса рубля. Люди боятся, что прогорят.

– Спасибо, Владимир. Виталий, к чему, по-вашему, стоит готовиться клиентам российских банков?

Виталий Шапран: Я думаю, что надо сбрасывать рубль и уходить в валюту. В банковском секторе есть такая шутка: когда банк банкротится, то любой процент будет всегда меньше суммы вклада. Думаю, украинцы уже хорошо выучили этот урок. Не стоит гнаться за процентами, если есть угроза потерять весь вклад из-за девальвации рубля или из-за банкротства банка. Нужно придерживаться небольших российских госбанков, а также тех, что основаны на платформе бизнес-групп – в сфере телекоммуникаций, в коммунальном секторе, то есть в секторах, которые в любом случае будут работать. Также стоит избегать банков, которые изначально ведут спекулятивную политику.

– Крымчанам этот совет вряд ли пригодится, ведь на полуострове сейчас нет ни российских госбанков, ни каких-либо частных больших банков.

​Виталий Шапран: В Крыму, надо сказать, собрались как раз самые «развеселые» финансовые учреждения. Мы изучаем их финансовую отчетность и понимаем, что крымчанам с такими банками не позавидуешь.

– В чем риск работы с ними?

Виталий Шапран: Когда начинается кризис, маленькие банки в первую очередь лишаются доступа к межбанковским кредитам. Им тяжелее занять деньги на короткий срок, и если их не поддерживает Центробанк, то должны поддержать акционеры. Если и этого не происходит, вводится временная администрация и приостанавливаются платежи. Какое-то время банк может так существовать, как показала наша практика, но это всего 2-3 месяца.

– Когда, на ваш взгляд, у крымчан появится возможность пользоваться международными банковскими картами?

Виталий Шапран: Только после снятия санкций. Международные компании очень внимательно относятся к этому, и на рынке уже много историй, когда крупные французские, немецкие банки сами попадали под санкции США и лишались части своего бизнеса. Из-за невыполнения нескольких пунктов правил они теряли целые сети отделений стоимостью десятки миллиардов долларов. Поэтому я не думаю, что крымчанам следует ждать, что в ближайшие полгода что-то изменится. Это длительный процесс, и выход из режима санкций сам по себе тоже очень длительный. Надо, чтобы сначала их отменили, а потом довели это до сведения всех компаний. Такой процесс может занять 5-7 лет, если даже через год-два санкции снимут.